Неточные совпадения
Я работаю,
А Дема, словно
яблочкоВ вершине старой яблони,
У деда на плече
Сидит румяный, свеженький…
Это именно с ним прошлой зимой играла Женька не то
в материнские отношения, не то как
в куклы и совала ему
яблочко или пару конфеток на дорогу, когда он уходил из дома терпимости, корчась от стыда.
Все деревья, кусты и цветы перед ней преклонилися, а спелые плоды, груши, персики и наливные
яблочки сами
в рот лезли.
Кобылица была, точно, дивная, ростом не великонька,
в подобье арабской, но стройненькая, головка маленькая, глазок полный,
яблочком, ушки сторожкие; бочка самые звонкие, воздушные, спинка как стрелка, а ножки легкие, точеные, самые уносистые.
— И как это вы, бедные солдатики, страдаете? Жарища-то, смотри, кака адова, а вы
в своей кислой шерсти, и ружья у вас аки тяжеленные. Нам не вподъем. На-ко, на-ко, солдатик, возьми еще
яблочко, полегче станет.
— Ну, это, дядя, вы ошибаетесь! — начал тот не таким уж уверенным тоном. — Золота я и
в царстве небесном пожелаю, а то сидеть там все под деревцами и кушать
яблочки — скучно!.. Женщины там тоже, должно быть, все из старых монахинь…
— Разве кому лучше, коли человек, раз согрешив, на всю жизнь останется
в унижении?.. Девчонкой, когда вотчим ко мне с пакостью приставал, я его тяпкой ударила… Потом — одолели меня… девочку пьяной напоили… девочка была… чистенькая… как
яблочко, была твёрдая вся, румяная… Плакала над собой… жаль было красоты своей… Не хотела я, не хотела… А потом — вижу… всё равно! Нет поворота… Дай, думаю, хошь дороже пойду. Возненавидела всех, воровала деньги, пьянствовала… До тебя — с душой не целовала никого…
Мальчик тоже держал руки сжавши на груди, но смотрел
в бок на окно, на котором сидел белый котенок, преграциозно раскачивающий лапкою привешенное на нитке красное райское
яблочко.
Минуты три
в комнате были слышны только вздохи и тихий, неровный шепот; даже белый котенок перестал колыхать лапкой свое
яблочко.
Он решительно утверждал, что художество отжило свой век и что искусство только до тех пор и терпимо, пока человечество еще глупо; да и то терпимо
в тех случаях, когда будет помогать разуму проводить нужные гражданские идеи, а не рисовать нимф да
яблочки.
Надавали мне
яблочек, конфеток
в золотых бумажках, и стали мы летать, — и я, Настя, летала, и у меня будто крылышки выросли.
— То-то «я»! Ну, ты!! Ты!! знаю я, что ты — ты! Ты бы вот рад радостью
в чужом саду
яблочко съесть, даже и сейчас у тебя от одного воображения глаза враскос пошли — да на тот грех я сам при сем состою! Ну, мир, что ли! пошутил! давай руку — будет с тебя!
Подождать она хотела
До обеда, не стерпела,
В руки
яблочко взяла,
К алым губкам поднесла,
Потихоньку прокусила
И кусочек проглотила…
— Не ешь, — говорит, — молодец,
яблочко до спасова дня, погоди, когда господь миленький его вырастит, когда зёрнышки почернеют
в нём!
Филицата. Вот и побеседуйте! Нате вам по
яблочку, чтоб не скучно было. (Уходит
в беседку, садится у окна, потом постепенно склоняет голову и засыпает.)
Мавра Тарасовна. Погоди, твоя речь впереди! Чтоб не было пустых разговоров, я вам расскажу, что и как тут случилось. Вышла Поликсеночка погулять вечером да простудилась, и должна теперь, бедная, месяца два-три
в комнате сидеть безвыходно, а там увидим, что с ней делать. Парень этот ни
в чем не виноват, на него напрасно сказали; яблоков он не воровал — взял, бедный, одно
яблочко, да и то отняли, попробовать не дали. И отпустили его домой с миром. Вот только и всего, больше ничего не было — так вы и знайте!
Матрена. И, и… Она-то хворая? Да против ней
в округе нет. Девка как литая — не ущипнешь. Да ведь ты намедни видел. А работать страсть. С глушинкой она, это точно. Ну, да червоточинка красному
яблочку не покор. А что не вышла-то, это, ведашь, с глазу. Сделано над ней. И знаю, чья сука смастерила. Знали, ведашь, что сговор, ну, и напущено. Да я отговор знаю. Завтра встанет девка. Ты насчет девки не сумлевайся.
— Ну, положим, я снесу и голод, и срам, но ведь у меня, господи, еще попадья есть! Ведь я ее из хорошего дома взял! Она белоручка и нежная, привыкла и к чаю, и к белой булке, и к простыням… Она у родителей на фортепьянах играла… Молодая, еще и двадцати лет нет… Хочется небось и нарядиться, и пошалить, и
в гости съездить… А она у меня… хуже кухарки всякой, стыдно на улицу показать. Боже мой, боже мой! Только и утехи у нее, что принесу из гостей
яблочек или какой кренделечек…
*
Веселись, душа
Молодецкая.
Нынче наша власть,
Власть советская.
Офицерка,
Да голубчика
Прикокошили
Вчера
в Губчека.
Ни за Троцкого,
Ни за Ленина —
За донского казака
За Каледина.
Гаркнул «
Яблочко»
Молодой матрос:
«Мы не так еще
Подотрем вам нос...
*
Ах,
яблочко,
Цвета милого!
Бьют Деникина,
Бьют Корнилова.
Цветочек мой,
Цветик маковый.
Ты скорей, адмирал,
Отколчакивай.
Там за степью гул,
Там за степью гром,
Каждый
в битве защищает
Свой отцовский дом.
Курток кожаных
Под Донцом не счесть.
Видно, много
в Петрограде
Этой масти есть.
— Спасибо, друг, спасибо. Пошли Господи здоровья твоим господам, что не оставляют меня, хворого, убогого. А я завсегда ихний богомолец. За каждой литургией у меня по всем церквам части за них вынимают, а на тезоименитства их беспереводно поются молебны Николаю чудотворцу, святителю мирликийскому, Андрею Христа ради юродивому, Варваре великомученице. Каждый раз во всей исправности справляем. А как
яблочки у вас
в саду?
На окраине сада, под старой ветвистой яблоней, стояла крестьянская девка и жевала; подле нее на коленях ползал молодой широкоплечий парень и собирал на земле сбитые ветром яблоки; незрелые он бросал
в кусты, а спелые любовно подносил на широкой серой ладони своей Дульцинее. Дульцинея, по-видимому, не боялась за свой желудок и ела
яблочки не переставая и с большим аппетитом, а парень, ползая и собирая, совершенно забыл про себя и имел
в виду исключительно одну только Дульцинею.
Стояла поздняя осень, когда балконные двери уже законопачены и обмазаны замазкою и когда
в сад можно пройти только через кухню и двор.
В саду холод, безлистный простор, груды шуршащих листьев под ногами, не замеченная раньше пара красных китайских
яблочек на высокой ветке, забытая репа
в разрытой огородной грядке. Есть это было особенно вкусно.
— Ах… тут есть и не очень гнилые! — как бы удивляется надзиратель. — Дай-ка и я себе выберу! Да ты поставь здесь лоток… Какие лучше — мы выберем, почистим, а остальные можешь уничтожить. Аникита Николаич, наливайте! Вот так почаще бы нам собираться да рассуждать. А то живешь-живешь
в этой глуши, никакого образования, ни клуба, ни общества — Австралия, да и только! Наливайте, господа! Доктор,
яблочек! Самолично для вас очистил!
В пустую кадку постучи, пустота и отзовется, — ан солдатская голова не без начинки, братцы… На заре, чуть ободняло, прокрался он задворками к бабке доказчице. Брякнул
в оконце. Высунула она свое печеное
яблочко наружу, как мышь из-под лавки.
— Рад бы не покидать, дитя мое милое, наливное мое
яблочко, да господь позовет, никто не остановит. Пора подумать, как бы тебя пристроить… ты уж девка
в поре… злые люди скажут скоро: устарок!..
Густав сидел
в углублении комнаты, держа на колене румяное, как спелое
яблочко, дитя, двухлетнюю дочь бывшего кастеляна, которая, стиснув
в ручонках своих кусок белого хлеба, то лукаво манила им собаку, прыгавшую около нее на задних ногах, то с хохотом прятала его под мышку, когда эта готовилась схватить приманку.
— Об этом скажу вам после, когда созреет
яблочко, посаженное семечком
в доброй земле.
„О! мы не допустим до чужих зубков такое сладкое
яблочко. Мы, понимаешь… по военному регламенту… пункт… (капитан приставил толстый перст к своему лбу) дьявол побери все пункты! их столько вертится
в глазах моих… Гей! капрал! по которому?..”
В старовенгерском королевстве жил король, старик седой, три зуба, да и те шатаются. Жена у него была молодая, собой крымское
яблочко, румянец насквозь так себя и оказывает. Пройдет по дворцу, взглянет — солдаты на страже аж покачиваются.
— Спрячь, пожалуйста, спрячь, — отвечала вышедшая на этот раз из терпения Мила. — Нет, мой друг, нечего уж его таить; не
яблочко,
в карман его не положишь.
— Ну так что ж… Им там дадут,
в раю, по
яблочку.